Бухты Севастополя в работах художников-юбиляров: онлайн-выставка

Наслаждаться прогулками вдоль севастопольских бухт можно в любое время года. Это не просто водные пространства, удобные для военных или рыболовецких кораблей, это «фасады» города – парадные и не очень.

Одна из главных визитных карточек Севастополя – набережная Артиллерийской бухты с ее архитектурным убранством. Голубой и белый – основные цвета нашего города – преобладают и в этом этюде («Артиллерийская бухта. Вид на город»). Размытость контуров: словно призрачные, здания выплывают из тумана. Зиновий Иванович Филиппов (1923-2012) как никто любил изображать бухты, спуски к ним, чаще всего с высокой точки.

От Артиллерийской бухты мы пройдем к центру Севастополя, к Приморскому бульвару – пустынному, как только очень ранним утром. Зиновий Иванович воевал, потому был особенно чуток к тишине. И эту гармонию моря, неба и тишины передает его живописный мотив («Севастопольский рейд». 1969).

Особенно любил З. И. Филиппов изображение спуска вдоль Южной бухты. Это и исторические «документы», так как хранят изображения разных лет («Севастополь. Южная бухта». 1960); это и творческая лаборатория художника: формальные эксперименты он также проводил на этюдах этой бухты («Севастополь». 1962).

У Анатолия Михайловича Москаленко (1928-1982) в изображении Южной  бухты (холмы, море, шпили зданий и цветущий миндаль), – все самое севастопольское, узнаваемое и так характеризующее наш город («Мой город». 1974).

В гравюре Ярослава Михайловича Мыськива (р. 1953) – волшебство старины времен А. Дюрера. И мы, столь привычные к виду бухты, открываем ее по-новому, вместе с автором вводим этот мотив в пространство мировой культуры («Южная бухта. Севастополь». 1995).

Камышовая бухта – бухта-труженица. Но художник видит красоту в обыденном. И Наталия Васильевна Василенко (1933-1994) зеленовато-голубыми красками, прозрачными, словно вода бухты в штиль, размытыми нежными контурами делает этот мотив лиричным («В Камышовой бухте». 1975). А ритм мачт сейнеров почти музыкален («Сейнеры в Камышовой бухте». 1969).

З.И. Филиппов оставил нам «исторический» этюд Камышовой бухты: «Камышовая бухта. Пейзаж перед началом застройки». Таких мест все меньше остается в нашем городе.

Детство Зиновия Ивановича прошло в Балаклаве. Потому Балаклавская бухта часто встречается в его творчестве. Она у него из волшебных строк Грина – реальная и выдуманная одновременно («Балаклава». 2001). 

Такой же, из удивительного мира путешествий и приключений, увидел Балаклавскую бухту и основатель севастопольской художественной школы Евгений Андреевич Кольченко (1933-1997) в своем почти плакатном по условности и красочности произведении («Балаклава»).

Для Валентины Евлампиевны Пророковой (1928-2021) Балаклавская бухта-труженица, как и Камышовая («Балаклава». 1979). Когда-то в ней пиратствовали приморские тавры, потом на ее берегах строили крепости генуэзцы, греки основали один из самых старых храмов в городе, на знаменитую осеннюю рыбалку к местным профессионалам съезжались ее любители, затем здесь стояли подводные лодки, и почти всегда – промысловые суда. А теперь Балаклавская бухта и ее набережная – одно из самых любимых и посещаемых «прогулочных» мест Севастополя.

Перед нами прошел целый парад бухт. В живописи и графике, маслом и темперой, в самых редких теперь техниках, например, офорт и сангина, художники-юбиляры поделились любовью к городу и его бухтам. А какая бухта, какая набережная нашего города более всего любима Вами?

Т. П. Сайгушкина, искусствовед